Новая война на Ближнем Востоке (или, если угодно, новая стадия давней войны) уже успела закончиться, не успев привести к серьезной эскалации в регионе и в мире. Однако сам прецедент высветил множество парадоксов в контексте того, по каким дискурсивным и идеологическим линиям выстраиваются позиции людей относительно поддержки эскалации или, напротив, мирного урегулирования. Журналист Lava Media попытался осмыслить эти парадоксы.
Начать, вероятно, стоит с более-менее известной предыстории: 7 октября 2023 года связанные с Ираном террористические группировки совершили чудовищную атаку на Израиль. Израиль, во главе с милитаристки настроенным правительством Нетаньяху, ответил не менее чудовищно, — развязав военную операцию в Газе, длящуюся и по сей день. Можно по-разному относиться к данным подконтрольного ХАМАС Минздрава Газы, но даже зримых свидетельств достаточно, чтобы утверждать, что эта операция затронула множество мирных жителей. Декларируемая цель операции — полное уничтожение ХАМАС. Параллельно давлению на ХАМАС, Израиль нанес удар по другим иранским прокси — «Хезболле», взорвав коммуникационные устройства членов организации.
Очевидно, что в многоуровневой, гибридной войне против Израиля Иран во многом опирался на силу своих прокси, однако после Авраамовых соглашений ситуация для Ирана складывалась не в лучшую сторону. Возможно, именно из-за этого Иран попытался эскалировать ситуацию, зная, что Нетаньяху, привычно потрясающий вооружениями, будет вынужден увязнуть в бессмысленном и беспощадном «СВО» в Газе, параллельно дискредитируя себя в глазах международного сообщества.
Еще один возможный козырь Ирана — готовящееся ядерное оружие. Его разработка могла бы существенно изменить расклад сил в регионе. Но, судя по всему, Иран недооценил технологическое превосходство соперника, который активно сотрудничал с компанией Palantir, разрабатывающей военные технологии с использованием ИИ. Итог — более-менее точечные удары Израиля по Ирану, позволившие обезглавить значительную часть военной верхушки страны. Но и Израиль оказался недостаточно технологически подготовленным, чтобы нейтрализовать иранскую ядерную программу — для этого потребовалось военное вмешательство США (неизвестно, впрочем, насколько успешное). Дальше, как говорится, вы знаете сами.
Годовщина трагической атаке на Израиль 7 октября.
В этой длящейся истории обе стороны в разное время достаточно сильно эскалировали конфликт. Однако последний предпринятый Израилем виток эскалации определенно вывел противостояние на новый уровень, параллельно даже расколов вроде бы единый электорат Дональда Трампа. И немудрено, ведь многие, голосуя за нынешнего президента, голосовали в поддержу традиционного американского изоляционизма, но оказалось, что США продолжают ввязываться в войны, только в других частях планеты. Пожалуй, одним из самых известных критиков решения Трампа стал блогер-неоконсерватор Такер Карлсон.
Вступление Америки в конфликт, впрочем, раскололо не только электорат Трампа, но и американское общество в целом. Характерным примером такого раскола могут послужить дебаты между Джоном Миршаймером и Йорамом Хазони. В этом видео представлены более или менее классические позиции сторонников и противников участия США в войне. Так, Миршмайер говорит, что США не должны вмешиваться в конфликт, так как это только усугубит хаос в регионе; в качестве примеров профессор приводит вторжение США в Ирак и Афганистан. Кроме того, он добавляет, что ядерная угроза со стороны Ирана преувеличена. Об этом сложно судить, не разбираясь в теме, однако стоит уточнить, что тот же Беньямин Нетаньяху еще десятилетие назад, настаивая на военном решении, говорил, что Иран вплотную приблизился к разработке ядерного оружия. Также Миршмайер призывает к дипломатии и возвращению к ядерной сделке и резонно предупреждает, что эскалация может обернуться глобальной войной.
В противовес Миршмайеру Хазони заявляет, что Иран представляет экзистенциальную угрозу для существования Израиля, а значит, атакуя Иран, Израиль лишь реализует свое право на самооборону. Кроме того, Хазони считает, что, поддерживая Израиль, США выполняет свои союзнические обязательства.
Еще одним аргументом в пользу вторжения, курсирующим даже в русскоязычной среде, можно назвать указание на то, что в Иране авторитарный режим, а следовательно, убийство военной верхушки страны — благо, которое даже, возможно, позволит свободолюбивому иранскому народу, наконец, скинуть проклятый режим аятолл. С обращением к этому самому народу выступил и сам Нетаньяху. Такое обращение человека, принявшего решение бомбить соседнюю страну, выглядит довольно цинично.
Чтобы лучше понять, почему это так, стоит обратиться к голосам иранских интеллектуалов (оговариваясь, впрочем, что в иранском обществе существуют разные позиции по этому вопросу). К примеру, вот что сказал известный режиссер-диссидент Джафар Панахи: «Нападение на мою родину, Иран, абсолютно неприемлемо. Израиль нарушил права Ирана и должен предстать перед международным судом как военный агрессор. Эта позиция, однако, не подразумевает игнорирования сорока лет бесхозяйственности, коррупции, угнетения, тирании и некомпетентности Исламской Республики. У этого правительства нет ни власти, ни воли, ни легитимности, чтобы управлять страной или справляться с кризисами. Дальнейшее существование этого режима означает продолжение репрессий и хаоса».
Вот высказывание писательницы Сахар Делиджани по тому же вопросу:
«Я родилась в иранской тюрьме. В тюрьмах сидели мои родители. Мои дядьки лежат в братских могилах. Вы не сможете рассказать мне о преступлениях иранского режима ничего такого, чего я не пережила своей кровью и плотью. Но это не значит, что я хочу, чтобы мой народ бомбили, калечили, убивали, чтобы его дома лежали в руинах. Если вы видите освобождение только через уничтожение невинных жизней, значит, вам нужна не свобода. Урок истории: в последний год ирано-иракской войны иранский режим казнил тысячи политических заключенных, похоронив их в братских могилах. Помните: Война приносит не только разрушения. Она становится для диктатур лицензией на уничтожение всех, кто сопротивляется».
Слова Делиджани недалеки от истины: действительно, по последним данным, всего за 12 дней войны Иран арестовал как минимум 700 человек по подозрению в шпионаже в пользу Израиля и уже успел казнить как минимум троих из них.
Последствия израильских бомбардировок в Газе.
Не менее интересные дискуссии о том, стоит ли поддерживать атаку Израиля, разгорелись и в русскоязычном пространстве. Один из вопросов обращен к россиянам, выступившим против вторжения России в Украину, однако поддержавшим атаку Израиля на Иран. На этой почве некоторые представители оппозиции даже переобулись в воздухе, поддержав Россию — словно в каком-то доведенном до гротеска стремлении быть последовательными. Впрочем, вполне возможно, что трансформация взглядов Юлии Латыниной произошла раньше, просто мы не заметили.
Разумеется, отвечая на этот вопрос, можно указывать на нерелевантность такого сравнения в принципе. Так, Николай Митрохин заявил, что «люди, осудившие российскую агрессию, в подавляющем большинстве своём не являются “пацифистами” и если о чём-то подобном и заявляли внутри России, то только с оглядкой на репрессивную политику российских властей против симпатизантов Украины и противников Путина. Реально люди осуждали неспровоцированную империалистическую войну против страны-соседа, с очевидной целью присвоения её территорий. Украина как государство не угрожало РФ ни прямо, ни косвенно». Далее Митрохин добавляет, что отношения Ирана и Израиля развивались совсем по другой траектории: «Иран был и пока остается центром непосредственной военной опасности для Израиля. А это уже другая война».
В то же время рассуждение Митрохина можно рассмотреть как непоследовательное и манипулятивное: совсем необязательно быть тотальным пацифистом, чтобы осуждать эскалацию Израиля, подкрепленную вмешательством США, — даже учитывая тот непреложный факт, что отношения Ирана и Израиля действительно нельзя переложить на российско-украинские. Достаточно помнить, к чему привело вторжение США в Ирак. Кроме того, усугубление боевых действий на Ближнем Востоке, скорее всего, ухудшит (и уже ухудшает) и без того нерадостное положение ВСУ.
Кажется, одним из краеугольных камней здесь остается вопрос антисемитизма. Антисемитизм никуда не делся и продолжает существовать, как мы увидели на примере событий в Дагестане, когда суровые мужчины принялись искать евреев даже в тех частях прилетевшего из Израиля самолета, где в принципе не может уместиться человек. Евреи — многострадальный народ, веками подвергавшийся насилию. Однако важно помнить, что даже такая вещь, как угроза антисемитизма, может использоваться в качестве инструмента пропаганды — особенно в ситуации, когда еврейское государство твердо стоит на ногах, обладает ведущими военными технологиями и получает прямую военную поддержку от самого мощного в военном отношении государства в мире.
От экзистенциальной угрозы уничтожения до действий по праву сильного пролегает довольно короткий и шаткий мостик. Размышляя о нынешнем конфликте, важно эту шаткость держать в уме. Как, впрочем, и неприятную мысль другого характера: еще одна авторитарная страна, гипотетически завладевшая ядерным оружием (Иран), и правда вряд ли поспособствует установлению мира во всём мире. Подтверждение последнему мы видим как раз таки на примере российского вторжения в Украину.
Но как бы то ни было, любая война — это во многом результат провала дипломатии. Почему дипломатия провалилась в этот раз и кто способствовал этому провалу — отдельный вопрос. Как и то, завершились ли боевые действия или это затишье перед очередной бурей.