В Армении завершается прокат «Финикийской схемы», шпионской комедийной фантазии по мотивам биографии Галуста Гюльбенкяна. Это четвертый за четыре года фильма Уэса Андерсона, который после основательной паузы вернулся в игровой кинематограф. Культурный обозреватель Lava Media посмотрел сие удивительное кино и делится впечатлениями.
Прежде всего, конечно, очень забавно узнавать, что ты живешь рядом со школой, названной в честь героя фильма, который только что посмотрел.
Вообще памятников Гюльбенкяну в Ереване хватает, я насчитал целых три.
Понятно, что от реального прототипа в картине Андерсона практически ничего не осталось — кроме прозвища «мистер пять процентов», общей сферы интересов (нефтепромышленность и индустриализация на Ближнем Востоке) и некоего специфического колорита, витающего вокруг бодрого как никогда Бенисио дель Торо.
Зовут главного героя чудовищным мультикультурным именем Анатолий Жа-Жа Корда. Кто он по национальности, непонятно. Вообще никаких армян в «Финикийской схеме» нет, хотя есть, например, французы и абстрактные арабы. Действие, как до этого уже было у Уэса в «Гранд Будапеште», происходит в вымышленной стране — соответственно, Финикии, — которая, как амальгама, вбирает в себя черты множества реальных земель (Египет, Ирак, Сирия, немного Саудовской Аравии).
На экране в какой-то момент показывают карту, примерно соответствующую Ближнему Востоку, но если приглядеться, то все топонимы на ней вымышлены: побережье Соломона, пустыня Мафусаила, пустыня Мельхиседека, ну чисто «1001 ночь».
Перед нами действительно сказка — восточная авантюрная пинчонеска, с восточным же прищуром излагающая нехитрую истину про мир, в котором мы живем.
Памятник Галусту Гюльбенкяну в Лиссабоне.
Тут надо отметить, что вообще-то Уэс Андерсон был про это всегда (с разной степенью успеха), просто абсолютно слепая и глухая русскоязычная критика этого не замечала, завороженная симметрией формы в кадре и (осознанно) идиотскими камео мировых звезд.
Так, «Водная жизнь со Стивом Зиссу» (2004) была про экзистенциальный заплыв и попытку удержаться за соломинку лжи, своими руками превращая ее в надежду на краю отчаяния; «Поезд на Дарджилинг» (2007) — про отсутствие у путешествия цели и непреодолимость отчуждения даже между самыми близкими; «Отель Гранд Будапешт» (2015) — про хрупкость истории и то, как мир модерна уходит на глубину, и может быть спасен только через свидетельства, через записанную память; «Французский вестник» (2021) — про гибель самой этой памяти как таковой, так как уходит старая школа «связующих времена» буквописцев, сохранявших неангажированность, чтобы запечатлеть, как зеркало, облик и дух времени.
Пересказывать сюжет «Финикийской схемы» в принципе необязательно — это ожидаемая от Уэса изящная рамочная история, поделенная на главы-квесты, в каждой из которых герою дель Торо надо встретиться с одним из колоритных меценатов (Мэтью Амальрик, Джеффри Райт, незабываемый дуэт Брайан Крэнстон & Том Хэнкс, Скарлетт Йоханссон) и убедить их вложиться в заведомо авантюрный мегапроект по превращению финикийской пустыни в индустриальный рай.
В конце — «финальный босс», родной брат и темный двойник Корды, «дядя Нубар» (Бенедикт Камбербэтч в совершенно немыслимом гриме). По ходу сюжета со спутниками героя дель Торо разворачиваются еще несколько историй, которые кажутся довольно наивными, пока не понимаешь, как они работают на финальный результат. То есть общая фабула примерно ясна и понятна, даже если посмотреть только трейлер — такая авантюра в излюбленном режиссером сеттинге 50-х-60-х, который позволяет показать побольше изысканных ретро-интерьеров, уставленных симметричными цветными штуками.
Кадр из фильма.
Но в этой истории есть сквозной мотив, который все меняет. Параллельно со всеми этими идиотскими в хорошем смысле приключениями Корду (постоянно перебинтованного, пережившего несколько авиакатастроф и покушений, отчего его сознание находится в постоянном шторме) одолевают черно-белые религиозные видения, где магната судят различные колоритные персонажи: Уильям Дефо драматично несет козла, а постоянный талисман режиссера, Билл Мюррей, играет, разумеется, самого Господа. И если поначалу кажется, что Корда воспринимает происходящее как курьез — на чем он сам настаивает в диалогах, — то ближе к финалу становится очевидно, что это очень серьезно.
С героем происходит нравственное перерождение, и именно эта старомодная серьезность месседжа Уэса обрекает фильм на непонимание (как и почти все предыдущие). Ведь это очень банально, да? Осознать, что твои действия, которые пусть и приносят в конечном итоге благо, но попутно ломают жизни множеству людей, — не очень хорошие действия. Что на той стороне за это по головке не погладят. Что плохие дела, в конце концов, делают тебя плохим человеком — хотя и богатым, колоритным, веселым, чья жизнь полна приключений и удивительных встреч. Но все это, в конечном счете, того не стоит.
Уэс предлагает невозможное, но единственно верное решение для конфликтов, которые сейчас раздирают мир — остановиться и покаяться. Он оставляет надежду, что хотя все уже зашло слишком далеко, но пока еще обратимо. В фильме в этом плане счастливый финал: Корда теряет все, но остается жив, хотя его уровень жизни весьма сильно падает. Но загадочный проект, финикийская схема, про которую мы так ничего и не узнаем, кроме намеков, — он все же реализуется и делает лучше жизнь других людей, которых Корда никогда не встретит и которые о нем никогда не узнают.
Схожую нравственную трансформацию, отказываясь от своих персональных иллюзий и принимая мир, переживают и все остальные персонажи фильма (кроме одного, который никак не может отпустить свою ненависть и в итоге гибнет). Возможно, «Финикийская схема» — самая прямолинейная картина Уэса. Этакая басня с моралью из XIX века, если не раньше, о том, что надо быть хорошим, а плохим быть не надо. Но даже если ты плохой человек, всегда еще есть возможность остановиться, даже если кажется, что уже слишком поздно.
Это бы осознание — да многим в ум.
Текст: Артем Федоров